Изолированные Нур-Султан и Алматы переживают первые последствия карантина — пригородных сельхозпроизводителей не впускают в города. Спрос на свежее молоко, мясо и яйца растет, пишет портал 365info.

Карантин, введенный в связи со вспышкой коронавируса в двух городах Казахстана с 19 марта 2020 года, обнажил старые продовольственные проблемы. Это рост цен, ажиотаж, дефицит и ограничение доступа товаропроизводителей на рынки закрытых городов. Крупным караванам с едой — зеленый свет, а мелкие подворья, не имеющие юридического статуса, остались без рынка сбыта. Чем для них закончится борьба за выживание?

Смогут ли жители закрытых городов выстоять карантин и не остаться без еды?

Эти два важных вопроса мы задали бывшему вице-министру сельского хозяйства, ныне председателю правления Национального аграрного научно-образовательного центра Толеутаю Рахимбекову.

Ярмарки и пояса безопасности

— Вопрос продовольственной безопасности в изолированных городах встал очень остро. Скоропортящиеся продукты сельхозпроизводителей поставляли в эти города мелкие фермерские хозяйства, сконцентрированные в пригороде. Теперь они отрезаны от городских рынков. Как поведут себя цены и запасы на прилавках?

— Обычно плечо доставки продукции фермеров и личных подсобных хозяйств — 30-40 километров от городов, максимум 60. Мы как-то изучали этот вопрос. Никто не возит ежедневно молоко, яйца и мясо за 150 километров.

Власти могут решить проблему продовольственной безопасности горожан путем организации дополнительных поясов вокруг городов специально для фермеров. Разумеется, важно соблюдение санитарных норм. Они у нас давно были и действовали. Другое дело, что их никто не контролировал. В условиях особого режима это вполне разрешимая задача. Удастся избежать дефицита и роста цен.

— Продукты на время ЧП отпускаются крупными торговыми сетями. Но мелкие сельхозпроизводители, на долю которых приходится больше всего поставок, работают не с торговыми сетями, а с рынками. Рынки закрыты. Что делать дальше?

— Я ознакомился с теми правилами, которые подготовило Министерство торговли. Рынки площадью менее 2 тыс. квадратных метров продолжают работать. И этого достаточно, я считаю. Разумеется, ужесточены требования с точки зрения санитарной гигиены.

— Базары — место концентрации большого количества людей, тогда как задача карантина — минимизировать контакты между людьми. Может быть имеет смысл внутри городов организовать небольшие продуктовые ярмарки?

— Совершенно верно. Нужно вернуться к практике ранее успешно действовавших торговых рядов на 10-12 продавцов в местах компактного проживания людей.

В принципе, на период сбора урожая овощей и фруктов такие ряды практикуются. Так вот в период карантина торговые ряды помогли бы минимизировать давление изоляции.

Легализация личных подсобных хозяйств

— Мелких товаропроизводителей разворачивают на блок-постах. Приоритет отдается крупным поставщикам продовольствия. Не получится ли так, что после карантина мы увидим много обанкротившихся мелких фермеров?

— Проблема такая есть. Но я хочу сказать, что больше всего поставок продовольствия в города приходилось на долю личных подсобных хозяйств (ЛПХ), а не фермеров. Разница между ними большая.

Фермеры имеют юридический статус, а ЛПХ нет. Следовательно, попасть в города уже не могут. Хотя именно они всегда играли решающую роль в сдерживании цен на продовольствие.

Продовольственные пояса вокруг городов нужны и без всяких карантинов. Попытки их организовать были. Но как всегда, упор шел на масштаб. В итоге построили крупные теплицы и откормочные площадки в пригородах, а их продукция в города не попадает. Не буду обвинять владельцев этих крупных объектов — они строили их на кредитные деньги, которые нужно возвращать. Поэтому их вполне резонно устраивают оптовые покупатели, которые чаще предлагают цену на 5-10% выше, чем местный рынок. Так и вышло, что все эти тепличные овощи попадали не на столичный или алматинский рынки, а в Россию.

ЛПХ и сейчас могут закрывать потребности местного рынка. Как им помочь? Их нужно легализовать путем кооперации в юрлицо.

Это решит массу проблем. Во-первых, продукция ЛПХ стала бы попадать в супермаркеты после заключения договоров между кооперативами и торговыми сетями. Во-вторых, кооперативы по закону должны удерживать 10% от суммы сбыта в качестве налога. Это значит, что в стране появится дополнительный источник налоговых поступлений.

В-третьих, работники личных подсобных хозяйств, которых мы стыдливо называем самозанятыми, в условиях работы с кооперативами получили бы статус продуктивно занятых надомным трудом. Это решение проблемы безработицы на селе? Решение.

В-четвертых, кооперация автоматически отсечет гигантскую группу посредников. Кооперативы путем договоренностей с торговыми сетями будут доставлять продукцию с полей прямо на прилавки.

Стабфонды, которых нет

— Почему бы в этом вопросе не задействовать стабфонды, созданные при социально-предпринимательских корпорациях? 

— С 2011 года стабфонды фактически не показали результата. Очень часто их работа ведется только на бумаге. Продукции на складах нет, несмотря на бодрые отчеты, что она там есть. Слишком много было коррупционных преступлений вокруг этих стабфондов.

Правильно вы говорите, что работа кооперативов напрямую со стабфондами превратилась в насос, который бы вытягивал продукцию из села. Но этого нет. Я считаю, что проблема в отсутствии юридического статуса ЛПХ. Единственное упоминание о них есть в Земельном кодексе. И все. Хотя еще в 2003 году мы передавали в парламент проект закона об ЛПХ. Их, по некоторым данным, около 1,7 млн по стране. Это минимум 3,5 млн человек, так как в хозяйстве, как правило, трудятся оба супруга. И этой армией производителей продовольствия до сих пор пренебрегают все.

Что мы получим при легализации работников ЛПХ? Они перестанут бежать из сел в города в поисках заработка, потому что умеют зарабатывать. И смогут делать это еще лучше. Городские жители перестанут кормить посредников, накручивающих до 95% цен на овощи и мясо. Вырастут социально-экономические показатели. И мы уже получим реальное состояние дел на селе, а не то, каким его привыкли презентовать в отчетах.