Руководители промышленных теплиц Шымкента получили уведомление, предписывающее им вернуть ранее полученные инвестиционные субсидии, а вскоре последовал и соответствующий судебный иск, передает Kazpravda.kz.

Менеджер КХ «Зауре» Жаркин Байдуллаев признается, что голова идет кругом. Он отказывается понимать, что происходит и, соответственно, не знает, как быть дальше. По-хорошему сейчас надо готовиться к закладке урожая, чтобы к новогодним праздникам в теплице созрели огурцы и томаты. Но стоит ли это делать, если судьба современного тепличного комплекса повисла на волоске?!

В августе главы восьми самых современных шымкентских теп­лиц получили от управления сельского хозяйства шымкентского городского акимата уведомление, из которого узнали, что, получив инвестсубсидии на оборудование, нанесли тем самым… ущерб государству. Субсидии необходимо срочно, в течение десяти дней, вернуть, иначе сделать это придется через суд.

Пока фермеры пытались понять, что все это значит, ведь вот они теплицы стоят, работают, в них как минимум два раза в год собирают урожай томатов и огурцов, своевременно выплачиваются зарплаты рабочим, исковое заявление поступило в шымкентский экономический суд. Теперь уже судьям предстоит разбираться в истории с выплатой инвестиционных субсидий и найти виноватого в нанесении ущерба государству, если таковой действительно есть.

Тепличный бум в Шымкенте случился 3 года назад. Тому способствовал тот факт, что город стал самостоятельной админист­ративной единицей, появился свой бюджет на развитие сельского хозяйства. Здесь открыли аграрно-индустриальную зону, в которой осуществляется целый ряд проектов по переработке сельхозпродукции, строительству овощехранилищ и созданию тепличных комплексов.

Тем более что введением Правил субсидирования по возмещению части расходов, понесенных субъектом агропромышленного комплекса, при инвестиционных вложениях государство стимулировало предпринимателей, среди прочего, строить новейшие тепличные комплексы, оснащая их современным оборудованием и техникой, взяв на себя обязательство возместить фермеру четверть от общего объема зат­рат на оснащение. В КХ «Зауре» решили, что не воспользоваться такой возможностью просто грех.

– Земельный участок мы приобрели в 2018 году, получили архитектурно-планировочное задание, разработали проект­но-сметную документацию и в январе 2019 года стали интересоваться возможностью попасть в программу на получение вышеупомянутых инвестсубсидий, – рассказывает руководитель КХ «Зауре» Жания Ашикбекова. – В управлении сельского хозяйства наш проект поддержали.

АО «Аграрная кредитная корпорация» весной 2019 года одоб­рила кредит на строительство трех гектаров промышленных теплиц – автоматизированных, с климат-контролем и даже собст­венной метеостанцией. Строили комплекс за свой счет, а вот оборудование – каркас, поликарбонат и прочее оснащение теплицы – уже в кредит. Согласно существующему требованию, если государство выделяет 25% субсидий, то эти деньги перечис­ляются на спецсчет АО «АКК».

КХ «Зауре» заключило договор на получение кредита в сумме 660 млн тенге. В мае 2019 года фермеры через Qoldau подали заявку на получение авансового платежа по инвестсубсидиям в сумме 175 млн тенге.

Жания Ашикбекова говорит, что эту заявку в финансовом институте одобрили, а деньги направили на погашение основного долга в «АКК», как это и предусмотрено статьей 39 Правил субсидирования по возмещению части расходов, понесенных субъектом агропромышленного комплекса, при инвестиционных вложениях. Глава КХ «Зауре» утверждает, что часть основного долга в «АКК» списали, после того как на руках были все необходимые документы. В начале декабря 2019 года уже посадили огурцы, а 1 февраля 2020-го собирали первый урожай. Как раз карантин начался, везде все закрыли, включая кафе и рестораны, являющиеся основными потребителями. Продукция оказалась невостребованной, лежала на складах и быстро портилась. Пришлось продавать себе в убыток, лишь бы не сгноить.

– Себестоимость огурцов зимой у нас примерно 400–450 тенге, а мы в феврале-марте продавали по 250 тенге, потом и вовсе по 15 тенге, – сокрушается Жания Ашикбекова. – Убытков было море. И никакой поддержки со стороны государства, нечем даже кредит было заплатить. Потом после многочисленных обращений во все инстанции «АКК» пошла нам навстречу, разрешив погашать кредит 2020 года в течение последующих 10 лет. А в нынешнем году состоялась проверка Генеральной прокуратуры и последовавшее за ней требование со стороны управления сельского хозяйства немедленно вернуть деньги, полученные в виде субсидий. А ведь мы эти миллионы даже не видели и в руках не держали! Да и на каком основании возвращать, тем более так срочно? Ведь в «АКК» очень скрупулезно проверяли наличие всех документов, прежде чем перечислить эти деньги!

Примерно в такой же ситуа­ции находятся сегодня еще семь теп­личных комплексов, получивших инвестиционные субсидии. В общей сложности восемь предпринимателей получили 1 млрд 800 млн тенге, выделенных городу. Теперь эти средства требуют вернуть. Предприниматели получили уведомления от управления сельского хозяйства, к каж­дому из которых прикреплено «заключение государственного аудитора, привлеченного для участия в проверке в качестве специалис­та». Собственно, это и есть тот самый документ, на основании которого требуют вернуть государству ранее выданные инвестиционные субсидии.

– Городская прокуратура, основываясь на заключении аудита и письме Генеральной прокуратуры, требует от меня взыскать эти деньги, – комментирует ситуацию начальник городского управления сельского хозяйства Шымкента Аскар Каныбеков. – Десять дней мы ждали. И теперь подали в суд. Генеральная прокуратура привлекала сотрудника Минфина, аудитора, который дал заключение о том, что якобы на теплицы нет ПСД, процедуры не соблюдались и деньги, мол, были выделены незаконно. Это видение ситуации прокуратурой, но я должен действовать в соответствии с представлением надзорного органа.

Аскар Каныбеков еще раз вчитывается в правила субсидирования, в которых, среди прочего, четко прописано, что строительство теплиц не субсидируется, а только приобретение оборудования.

– Строительство инвесторы ведут за счет собственных средств, нам подают заявку только на оборудование, – говорит Аскар Каныбеков. – Поднимаем сейчас все договоры, которые заключали, и убеждаемся, что везде значится поставка оборудования. Просто сложилась такая ситуация, что я вынужден принимать меры по взысканию этих средств, иначе меня обвинят в бездействии. Антикоррупционное ведомство и без того уже возбудило уголовное дело, подозревая меня в хищении тех самых почти двух миллиардов тенге. Ведется следствие, мы ходим к следователям, поясняем, доказываем свою позицию. Я вообще не понимаю, причем здесь управление сельского хозяйства? Логику не могу понять. Инвестор строит, берет кредит, закупает оборудование, государство дает государственному банку деньги на субсидирование…

Есть вопросы по сложившейся ситуации и у независимого экс­перта Кирилла Павлова.

– Почти два года спустя, после того как то же КХ «Зауре» закладывает свой первый урожай, главный эксперт – государственный аудитор КВГА Минис­терства финансов Айгуль Сепетова в присутствии старшего прокурора Абдибаева пять дней проверяет финансовые документы Минсельхоза, выявляет, что фермерами Шымкента нанесен ущерб государству в сумме 175 миллионов тенге, – делает Кирилл Павлов расклад ситуации. – При этом вину фермеров доказывают, ссылаясь на какое-то разъяснение Минсельхоза, а не на официальное постановление, которым утверждены правила субсидирования. На мой взгляд, аудитор каким-то образом в заключении так выворачивает наизнанку постановление, что получение субсидий без двух­этапных процедур становится незаконным, хотя в правилах четко прописано, что этого не требуется. В итоге фермеры становятся кругом виноватыми, и прокуратура требует с них взыскать эти деньги. Почему не с «АКК»? Почему не с акимата Шымкента? Почему с фермера? Он ведь к этим миллионам даже не прикасался!

Ситуация с субсидированием инвестиционных проектов в сфере сельского хозяйства, аналогичная шымкентской, сложилась в семи областях Казах­стана. В Туркестанской области, к примеру, просят вернуть 1 млрд 900 млн, выплаченных в качестве инвестиционных субсидий владельцам теплиц. И это при том, что в АО «АКК» на вопрос, была ли нарушена процедура выделения субсидий, ответили, что все регламентировано и сделано строго по нормам правил субсидирования.

«Механизм поступления инвес­тиционных субсидий в АО «Аграрная кредитная корпорация» регламентирован Правилами субсидирования по возмещению части расходов, понесенных субъектом агропромышленного комп­лекса, при инвестиционных вложениях, утвержденных приказом министра сельского хозяйства РК от 23 июля 2018 года № 317.

Согласно Правилам, предусмот­рено два механизма получения субсидий: авансом либо после ввода в эксплуатацию проекта. В пункте 39 Правил субсидирования предусмотрен механизм получения инвестиционных субсидий авансом, то есть до начала финансирования проекта. Данные субсидии поступают на специальный счет АО «Аграрная кредитная корпорация» и списываются исключительно в счет досрочного погашения основного долга клиента после ввода в эксплуатацию техники/машин/оборудования. Отметим, что инвестиционные субсидии не поступают на счет поставщика техники/машин/оборудования. Второй механизм предусматривает поступление инвестицион­ных субсидий после ввода в эксплуатацию проекта в счет досрочного погашения основного долга», – пояснили в службе маркетинга и PR АО «Аграрная кредитная корпорация».

С такой трактовкой правил субсидирования согласны и в Минис­терстве сельского хозяйства. При этом пресс-секретарь минис­терства Дамир Егизбаев в ответе на журналистский запрос особо обратил внимание, что «рабочим органом (услугодателем), принимающим решение о выплате либо отказе в выплате инвестиционных субсидий, является местный исполнительный орган областей и городов респуб­ликанского значения в сфере сельского хозяйства». Похоже, ему и уготована роль «стрелочника» вкупе с руководителями теп­личных комп­лексов. Вот только не отобьет ли это желание предпринимателей инвес­тировать в аграрную отрасль и в принципе заниматься сельскохозяйственным производством?!

Вопрос остается открытым. По меньшей мере до тех пор, пока не станет известным исход судебного разбирательства.