К печальному финалу движется Государственная программа развития АПК РК на 2017–2021 годы. Сохранив свое название, она несколько раз переписывалась, меняя приоритеты, но основные индикаторы остались в силе – за пять лет увеличить производительность труда в отрасли и экспорт переработанной продукции в 2,5 раза. Уже сегодня очевидно, что выполнены они не будут. В том числе, из-за нерешенности одной из основных проблем – финансирование отрасли. Банки и инвесторы в отрасль не идут, бюджетных средств на всех не хватает. Это ограничивает доступность кредитных ресурсов для фермеров.

О том, какой должна быть новая программа развития, чтобы отвечать запросам участников отрасли, в интервью ElDala.kz рассказал Ербол Есенеев, заместитель председателя Союза фермеров Казахстана.

«Денег на всех элементарно не хватает»

– Оценивая нынешнюю программу, какие недостатки в системе господдержки вы видите? И какие акценты считаете необходимым сделать в новой?

– Премьер-министр уже дал поручение Минсельхозу РК до конца года представить концепцию новой госпрограммы. Важно то, чтобы в этой концепции были учтены специфические особенности каждого региона.  Мы все прекрасно понимаем, что у нас район от района, область от области серьезно отличаются. Поэтому по каким-то общим лекалам для всего Казахстана выстраивать агрополитику неправильно.

– Ранее такого не было, чтобы учитывали особенности регионов?

– Учитывали точечно, в некоторых правилах предусматривали какие-то поправочные коэффициенты. Но всё равно, на 80% программа была унифицированная, для всех одинаковая.

– И это приводило к каким-то перекосам?

– Да, однозначно. Во-первых, были серьёзные перекосы в объемах финансирования регионов. Например, у нас всегда критически недофинансируется Алматинская область. Потому что там находится большая часть хозяйствующих субъектов, и денег на всех элементарно не хватает. Например, 40% птицефабрик яичного направления работает именно в Алматинской области, а бюджет ограниченный. Естественно, это всё приводит к тому что, например, в северных регионах объем субсидирования доходит практически до 100% от норматива, а в густонаселенных регионах, таких как Алматинская или Туркестанская области, всегда недофинансирование.

– К чему это ведет? К невозможности раскрыть весть потенциал региона?

– Конечно. Смотрите, по прошлому году субсидирование пищевого яйца в некоторых регионах сложилось в полном объеме, около 3 тенге на штуку. В той же Алматинской области не дотянуло до 1,5 тенге. Естественно, это ведёт к искажению рыночных механизмов. Спасает только то, что доля субсидирования не настолько серьезная, чтобы сильно влиять на себестоимость. Но в тоже время, это искажающий фактор, который нельзя допускать.

«Нельзя поливать всех ровным слоем субсидий»

– Видимо, аналогичные перекосы возникают и между отраслями сельского хозяйства?

– Это отдельный вопрос! Могу привести пример из «-водств», которых у нас много, но все субсидируются по-разному.  Много копий было сломано вокруг субсидирования нашего мясного скотоводства.  

– На него в действующей программе заложена львиная доля господдержки.

– И это продолжается до сих пор. Если брать нынешний, 2020 год, то объем средств на субсидирование всех направлений животноводства предусмотрен порядка 80 млрд тенге. Из них ровно половина – мясное скотоводство. На самом деле, это серьезный перекос, даже если говорить о доле в ВВП – доля мясного скотоводства не такая высокая. При этом, порядок цифр господдержки других «-водств» уже в разы ниже: молочное скотоводство – районе 20 млрд, овцеводство порядка 7 млрд, мясное птицеводство порядка 5 млрд, свиноводство – 1,5 млрд, яичное птицеводство 1,4 млрд, коневодство всего 0,4 млрд.

– Перекос очевиден, причем, вряд ли он чем-то экономически оправдан.

– Однозначно. Поэтому наша общая задача – кардинально пересмотреть подходы. Всем понятно, что при сохранении нынешних темпов развития аграрного сектора на 3-4% в год, через несколько лет у государства просто не будет средств в бюджете на субсидирование отрасли.

Выход один – государство должно стимулировать именно рост, давать поддержку тем, кто выходит на высокую рентабельность. Нельзя поливать всех ровным слоем субсидий. Нужно подходить индивидуально к каждой отрасли, к каждому региону, определяя точки роста. Мы сейчас находимся в евразийском экономическом пространстве, мы торгуем на мировом рынке. Поэтому нам нужно ставить вопрос, во-первых, о снижении себестоимости: поддержка государства должна направлена быть на модернизацию и внедрение новых технологий для удешевления продукции. Во-вторых, нам нужно поддерживать именно те сектора, которые позволяют занять наши, специфические ниши в мировой экономике, где мы имеем конкурентное преимущество. Это может быть органика, это может быть наша экологически чистая ягнятина. Большой нераскрытый потенциал у нас по фруктам и овощам, огромные возможности в выращивании орехов. На эти направления и нужно делать акценты, давать правильный сигнал бизнесу. Эти направления требуют больших вложений, новой компетенции, а потому и должны получать господдержку.

– А кто-то этой господдержки должен лишиться.

– Выживает сильнейший. Если фермер нерадивый, не сможет в рыночных условиях конкурировать – какой смысл его поддерживать? Понятно, есть и социальный фактор в этом вопросе. Но никто не предлагает отказаться от господдержки мелких хозяйств. Свою роль тут должна сыграть кооперация, которая поможет им в сбыте. Перспектив много. Конечно, при разработке госпрограммы должен привлекаться бизнес, должны участвовать все регионы. У всех будут свои запросы, но нужно понимать, что государство может помогать не только деньгами. Для некоторых отраслей уже важно открытие новых рынков, для некоторых – развитие переработки сельхозсырья, для кого-то – доступ к передовой технике, для кого-то – возможность обучить сотрудников.

«Не всё можно измерить деньгами»

– То есть, немонетарные меры поддержки отрасли тоже должны быть прописаны в программе?

– Мы считаем, это должно быть обязательно, ведь не всё можно измерить деньгами. Вот, возьмем пример Монголии, которая сделала огромный скачок в развитии животноводства. Там не субсидируется само производство, но созданы условия для качественной переработки сырья, включая мясо, шерсть, пух. На самом деле, это дает больший эффект.

Так что, работа предстоит большая. Возможно, нужно привлекать каких-то международных экспертов, чтобы понимать, как и куда движутся другие страны. К поддержке фермерств нужно подходить многогранно. Тонкие настройки – они нужны.

– Но вернемся к финансам.  Есть ли какие-то нюансы, которые нужно прописать в программу развития АПК для того, чтобы помочь привлечь частные инвестиции в отрасль? Может быть, решить вопрос и с землей, и еще какие-то назревшие проблемы?

– Земельный вопрос – архиважный, на самом деле. И очень щепетильный. У нас до сих пор не создана прозрачная система рыночного оборота земли, и это серьёзно сдерживает развитие отрасли. Важный вопрос – преемственность, на которой должен держаться весь семейный бизнес. То есть, должна быть возможность по наследству передать то же право аренды земли. К этому надо идти, это надо рассматривать. Однозначно, речь не идет о продаже земли – нужно продумать правовой механизм передачи аренды. Сморите, тот же яблоневый сад, сумма инвестиций на гектар которого превышает $40 тыс. Естественно, в случае ограниченного срока аренды вкладываться никто не будет. Поэтому тут должен быть четкий механизм.

«Фермеры сейчас ни на кого не надеются»

– Как вы считаете, роль холдинга КазАгро как главного оператора бюджетных вливаний в отрасль должна сохраниться в новых реалиях?  

– Чудес не бывает, и заменить КазАгро пока нечем. Да, у него есть сложности, но холдинг тоже можно понять – его деятельность идет с учетом требований финрегулятора. Делать это в рыночной среде не совсем удобно. Так что, думаю, в дополнение к КазАгро, на рынок должны прийти банки второго уровня, которые будут четко понимать, как работает отрасль, как идет финансирование и возврат средств, какие существуют риски. А пока, к сожалению, многие наши банки просо не понимают технологию агарного бизнеса, не учитывают специфику.

– То есть, пока КазАгро альтернатив нет?

– Да, но мне нравится та тенденция, что рачительные фермеры сейчас ни на кого не надеются – только на себя. На самом деле, это очень рационально. Даже в зерновом рынке люди не рассчитывают ни на кого – ни на банки, ни на элеваторы. Сами, на своей рентабельности строят складские помещения, ведут учет доходов и расходов и делают запасы – либо в виде ликвидной продукции, либо в виде финансовых средств. На самом деле, это самая здоровая ситуация. Если она должна развиваться именно в этом русле, финансовым организациям рано или поздно самим придется подстраиваться под эту новую реальность.

Понятно, что для новых мощных проектов, которые завтра смогут стать якорем для целого региона, нужны какие-то серьёзные деньги. Крупные проекты требуют серьезных вливаний. Тут важны вопросы субсидирования, гарантирования, хеджирования рисков – и необходимо участие государства, с учетом того, какой эффект все это даст. Посмотрите на  мультипликативный эффект Макинской птицефабрики для Акмолинского региона – огромное число рабочих мест, гарантированный сбыт зерновых и масличных для местных фермеров. Это нужно поддерживать.

– Кстати, о сбыте – это ведь тоже один из актуальных вопросов. Наверняка и он должен быть затронут в новой программе?

– Доступ к рынкам – очень важный вопрос. Речь идет и о внутреннем сбыте, и выходе на экспорт.

Конечно, в первую очередь мы должны наполнить внутренний рынок, здесь свои стимулы должны появляться. Формат магазинов у дома, базаров из года в год сокращается, превалируют супермаркеты.  Естественно, у них своя торговая политика, и мелким фермерам выйти на этот рынок практически невозможно. Так что, тут тоже нужно продумать возможности сбыта для наших производителей.

Если говорить о субсидировании, поддержка должна быть направлена на удешевление продукции для отечественного потребителя. Не должны мы субсидировать тех производителей, которые в полном объеме отправляют свою продукцию на экспорт – это не совсем рационально. Как у нас яйцом получилась в прошлом году – 600 млн штук на экспорт продали, их же и просубсидировали. Наверное, нужно ставить в этом случае какие-то обязательства между бизнесом и государством. Субсидируем – продавай внутри страны. Хочешь выходить на экспорт – извини, делай это без субсидий.

Конечно, новые внешние рынки мы должны открывать однозначно. Последние события, связанные с пандемией, показали, что даже рынки, исторически сложившиеся как «наши», не всегда спасают. Приоритеты меняются, мир меняется. Появляются новые поставщики и покупатели, и между ними нужен баланс. Выстроить его  по всем направлениям – одна из задач новой программы развития АПК.