До 2027 года в Казахстан будет импортировано больше миллиона голов маточного поголовья крупного рогатого скота, пишет портал 365info. Субсидии на программу гигантские. А вот экономическая целесообразность для фермера сомнительна, считает аграрный консультант Кирилл Павлов.

За годы независимости министерство сельского хозяйства в поддержку фермеров реализовало десятки отраслевых программ. Однако по-прежнему сельхозпроизводство сосредоточено в 70% мелких личных подсобных хозяйств.

Новая отраслевая госпрограмма развития мясного животноводства до 2027 года должна помочь животноводам с разведением племенного скота, но агроаналитики пророчат этой идее провал. Почему? Расскажет эксперт Кирилл Павлов.

Заработок для крупного бизнеса

— Продовольственная безопасность, за которую в Казахстане отвечает минсельхоз, это ведь не только наличие продуктов питания. Это еще и доступность для населения с точки зрения покупательской способности. Так ведь?

— Мы только второй год более-менее покрываем потребности внутреннего рынка по говядине и баранине. За счет чего мы научились покрывать внутренний спрос? Флагманами мясной отрасли стали три области — ЮКО, Жамбылская и Алматинская.

Лидерство однозначно за Южным Казахстаном. Там из подручных материалов организовали откормочные площадки, сплотились и уже с прошлого года диктуют цены на мясо по всей стране. Они снизили стоимость говядины и немного повлияли на цену баранины. Но теперь на юге новая проблема — наступил дефицит пастбищ.

Сейчас среди животноводов все разговоры вокруг программы развития мясного животноводства до 2027 года. Суть программы на корню меняет систему, поскольку министерство хочет сосредоточить откормочные площадки в руках крупного бизнеса.

А это как раз и есть самая маржинальная часть животноводства с наименьшими рисками.

То, что выращивание бычков до года они хотят отдать небольшим семейным фермам. То есть мелким сельхозпроизводителям придется нести самые большие риски, ведь молодые телята подвержены разным болезням. После года бычка остается только откормить, продать мясо и получить деньги. Поэтому программа может и не выстрелить.

— У нас до сих пор мелкие подсобные хозяйства вывозят всю сельхозку по стране?

— Более 70% сосредоточено в личных подсобных хозяйствах. Суть вопроса в том, что сельское хозяйство хорошо развивается, когда фермеру дают возможность заработать. Но экспортоориентированная программа исключает возможность хорошо заработать среднему фермеру.

Свои плюсы увидят только крупные игроки. Программа подразумевает импорт 1 млн голов крупного рогатого скота в Казахстан.

Чем кормить скот — тоже проблема

— Откуда ожидаем импорт?

— Из России, Венгрии, Германии, Чехии — там есть хороший набор коров на продажу. Но нужно оценивать сопутствующие риски.

Во-первых, ветеринарные. Как бы мы ни защищались, но уже были случаи завоза некоторых болезней вместе с племенными животными, теперь заболеваниям подвержены и казахские породы.

Хорошо, что у нас в сельском хозяйстве немного сдвинулся вопрос науки. Руководителем Национального аграрного научно-образовательного центра назначен Улан Тажибаев. Он сразу признал проблемы и вроде бы их исправляют. Очень жаль, что мало внимания уделяется растениеводству, минсельхоз почти на 100% переключился на животноводство.

Но миллион импортируемых голов нужно будет кормить. А аграриев-растениеводов, выводящих новые сорта кормовой базы, нет. Ни по сое, ни по кукурузе. То есть продовольственная безопасность скота под угрозой. А вместе с ней и людей. С ветеринарами тоже проблемы: сертификатами обладают 7 тысяч специалистов, но сколько из них реально умеют работать — сказать сложно. Точно меньше половины.

То есть содержание этого миллиона голов скота в дальнейшем по линии ветеринарии приведет к тому, что, по моим прогнозам, 10% фермеров обанкротятся. А это, учитывая, что в программе будут участвовать около 10 тысяч мелких фермерских хозяйств, целая тысяча.

Между тем программа финансируется при помощи Всемирного банка развития, государство софинансирует. То есть тут не только государственные гарантии, но еще и государственные деньги.

Проблемы и долги

— В итоге мы недополучим КРС, но наберем много долгов?

— Программа рассчитана на то, что скот будет распределен по семейным фермам по 50-100 голов. Давайте представим 10 тысяч фермеров. Из них какая-то часть — потенциальные банкроты. Учитывая, что финансирование идет совместно с государством, для кредитования обязательно будет использован какой-то целевой банк.

Полагаю, в будущем придется спасать еще и банк. Плюс тысяча фермеров-банкротов не есть позитивная новость для отрасли.

Животноводство держится на четырех столпах. Первый — это генетика. Но лучшие мировые породы нам никто не продаст. Я уверен, что это будет КРС ниже среднего уровня. Оставшиеся три — условия кормления, содержания и ветеринария. И все эти четыре условия, увы, никто не соблюдает. С растениеводством у нас все понятно — урожайность так и осталась на уровне 70-х годов, технологии применять не хотят.

— Так это все же скажется на удорожании продукции.

— Но оно с лихвой окупится! Просто как таковой поддержки нет. Расходы большие, срок окупаемости длинный. Невыгодно этим заниматься.

— Миллион импортируемых коров на какую сумму завозим?

— Знаю, что Всемирный банк финансирует проект на 500 млн долларов. Думаю, столько же даст и Казахстан. Суть в том, что схема, по которой идет реализация госпрограммы, имеет низкую целесообразность для среднего фермера.

Он выращивает маточное поголовье, а бычков после года отдает на откорм якорному, то есть крупному бизнесу. Выгода середняка будет в том, чтобы вырастить поголовье для дальнейшего откорма. В крайнем случае можно распродать племенных телок. Но мясных бычков им самим реализовывать никак не удастся. Если не сдадут на откорм, не получат госсубсидии.

Пока еще непонятно, что окажется выгоднее — «забить» на госсубсидии и двигаться самостоятельно или все-таки участвовать в госпрограмме.

Посредники — причина дороговизны

— Рынок сбыта сельхозпродукции сильно монополизирован. Рядовому фермеру попасть на прилавок тяжело. При нынешних раскладах мы имеем нищих фермеров, дорогое мясо и кучу наглых посредников.

— Да, так и есть. Но по мясу еще полегче, централизованного клана нет. А вот по овощам и фруктам есть. Животноводам «выкручивают руки» торговые сети, у которых жесткие стандарты, хотя и их можно придерживаться.

Но гипермаркеты не готовы работать с мелкотоварным производителем — слишком много заморочек. Я работал с крупными торговыми сетями и испытал на себе все прелести сотрудничества.

Бывало, что скоропортящиеся товары по четыре часа стояли на отгрузке в убыток фермеру, к тому же сети хулиганят с отсрочкой платежа. Это может быть от 45 до 90 дней, а для фермера это убийство.

— Почему при построенных в пригороде Алматы теплицах мы продолжает в пик сезона есть помидоры и огурцы по 500 тенге?

— Теплицы не работают летом — конкурировать с открытым грунтом смысла нет. Любой тепличник вам скажет, что 80-90% своей продукции он экспортирует в Россию. Там дают хорошие деньги, предоставляют свою логистику.

И бизнесмену выгоднее оптом продать по хорошей цене, чем искать выходы на внутренние прилавки. Кстати, экспортоориентированная мясная программа, о которой я сказал, в скором времени и ситуацию с мясом приведет к такому финалу. Вместо хорошего местного мяса у нас будут импортные аналоги подешевле. Например, из Африки.

Вместо конины будем есть мулов. Сейчас, заметьте, с помидорами и огурцами то же самое. Можно купить дешевые китайские, которые там не едят, а можно купить в два раза дороже, но наши, местные.

Поощряем зарубежных фермеров

— Проблеме уже лет 20, если не больше. Что делает минсельхоз?

—  Ничего. Раньше у тепличников были субсидии на выращивание овощей, сейчас оплата идет по тарифной сетке. Если теплица старше 6-7 лет, то денег не видать. Это якобы стимулирует открытие новых теплиц.

На самом деле никто не озадачен субсидированием внутреннего рынка овощей и фруктов. Зато будет поддержан импорт миллиона голов по госпрограмме. Выходит, что за бюджетные деньги мы будем развивать не внутренний рынок, а поощрять зарубежное племенное хозяйство.

— Вероятно, у нас своего нет?

— Есть. И продавцов племенного скота в Казахстане достаточно. Конечно, не уровень Чехии, но для себя хватило бы. Однако казахстанские фермеры остались не у дел. Невыгодно мелким хозяйствам теперь покупать у отечественного производителя — не получат субсидии.

И так будет до 2027 года, пока действует программа. Она уже год реализуется, но особого энтузиазма со стороны фермеров я что-то не вижу.

Что касается продбезопасности, раньше на нее выделялись деньги  социально-предпринимательским корпорациям, которые закупали социально значимые продукты. Продукция хранилась на складах, а когда цены на рынке росли, товар оттуда реализовывался по низким ценам.

— Товарные интервенции из стабилизационных фондов это называется. Последний раз в октябре стабфонды снабдили дополнительными 10 тыс. тоннами сахара. В итоге дефицит победили, а цены нет. 

— Я до сих пор не понимаю этот механизм. Кажется, он вообще толком не регулирует ситуацию на рынке. Если бы стабфонды гарантировали фермеру выкуп урожая, а тот гарантировал бы доставку, это бы изменило ситуацию.

Почему возникает дефицит продуктов? Все, у кого есть хранилища, ждут зиму, чтобы продать подороже. Если сейчас дать фермеру хотя бы среднюю цену на его товар, он отдаст его, не задумываясь.

Кормим себя на 50%

— Есть 19 наименований основных социально значимых товаров, по которым идут интервенции. Что из этого списка мы способны произвести для внутреннего рынка в полном объеме?

— По молочке все плохо: не покрываем внутренний рынок даже на 40%. Большинство производителей ушли из «натуралки». Они либо мешают натуральное молоко с сухим, либо всю продукцию делают из сухого молока, чтобы увеличить срок хранения.

По куриным яйцам проблем нет, по соли тоже. По сахару положение удручающее: в лучшем случае производим процентов 20, и то из бразильского сырья. С мукой и макаронными изделиями все хорошо.

По поводу овощей я уже сказал. Будем надеяться, что сельхознаука исправит ситуацию с растениеводством и мы решим проблему с урожайностью риса и гречки.

— То есть в совокупности меньше 50% потребительской корзины произведено внутри Казахстана? 

— Где-то так, да.

— Какие страны нас кормят?

— Приграничные области России (Тюмень, Новосибирск) скормили нам всю свою конину. Теперь мы доедаем лошадей из Калмыкии.

И вот появилась конина из Африки. Мы берем продовольствие, откуда это удобно. Мясо в Казахстан поставляют и из Австралии, и из Бразилии, и даже из Новой Зеландии.

Продовольственные войны

— Почему мы не завозим мясо из Кыргызстана и других стран ближнего зарубежья? Или по всей Центральной Азии наблюдаются проблемы с обеспечением продовольственной безопасности?

— Монголия в плане мясных запасов чемпион. У них на 3 млн жителей 16 млн лошадей и 28 млн баранов и коз. Я говорил с монголами по поводу экспорта мяса в Казахстан, они ответили, что коней в РК едят только монгольские казахи.

С кыргызами идут постоянные товарные войны. И мы видим, что это постоянно приводит к ограничению ввоза в Казахстан мяса и молочки. Они готовы с нами работать, и вообще, они крайне трудолюбивый народ. Но столько мяса на продажу там нет. Кроме того, не стоит забывать, что рядом с нами Китай — сосед с бездонным ртом.

Его ни кыргызы, ни мы, ни монголы, ни все вместе взятые прокормить не сможем. Потому что минимальный контракт на поставку мяса в Китай — 40 тыс. тонн. Такого количества на экспорт предоставить не может ни одно хозяйство, хотя большие откормочные площадки есть. Ответ прост: заниматься реализацией мяса в Казахстане выгодно. Поэтому фермеры чувствуют себя здесь комфортно.

— Если ликвидировать все эти посреднические прослойки между фермерами и прилавками, насколько продукция станет доступнее по цене?

— Процентов 20% по мясу, по овощам — и 100%, и даже 150%. Другое дело, что бороться со спекулятивными элементами никто не хочет и, похоже, не собирается. Рынок поделен, министерство занято другими проблемами. Поэтому продукты у нас дорогие и чаще не свои.