В Восточном Казахстане не рискуют заниматься животноводством. Фермеры сетуют на высокие риски. Один из них – это возможность лишиться племенного поголовья. Могут просто пустить под нож, как это и произошло весной этого года. Об этом моей коллеге Ирине Якуниной рассказали в Управлении сельского хозяйства.

Выяснились интересные факты и по отходам животноводства. Проще говоря, по навозу. Об этом подробнее в репортаже Astanatv.kz.

На ферме Константина Ивашова три тысячи поросят. Это единственное элитное племенное стадо в Восточном Казахстане. За потомством приезжают фермеры из других регионов и соседней России. В планах построить свинокомплекс на 5 тысяч голов, наладить переработку и поставлять мясо на экспорт, только вот претворить их в жизни не получается. Два года фермер судится с областным департаментом экологии. Специалисты приравняли навоз к свинцу, мышьяку, урану и другим веществам первого класса опасности.

Константин Ивашин, фермер: «Департамент экологии не удосужился разобраться, что такое токсичные отходы, а что такое отходы сельского хозяйства, хотя нам дают паспорт, что у нас сельхоз отходы. И мы должны по ставке 00,9 платить МРП, а они считают по ставке 6%, как токсичные отходы, которых вообще должно производиться захоронение на спец территории с 1 категорией опасности».

И такая путаница, как уверяет фермер, только в Восточном Казахстане. В качестве аргументов Константин Ивашин приводил заключения лабораторных исследований и пытался доказать экологам, что приравнивать навоз к отходам металлургического производства нельзя. Но тщетно. Экологи уверяют, что поросята нанесли вред природе на 500 миллионов тенге.

Константин Ивашин, фермер:  «Если мы заплатим эти штрафы, через два дня мы закроем предприятие и все. Тогда заниматься свиноводством вообще бессмысленно, себестоимость мяса будет 5-6 тысяч тенге за 1 кг. Все это должно делаться правильно и специалистами, которые понимают».

Не складывается диалог со специалистами и у хозяев молочных ферм. Несколько лет назад Минсельхоз отменил прививку против бруцеллеза. Заменили ее вакциной ИФА. Но наши ветлаборатории не могут определить, где в крови вакцина, а где вирус, – сетуют животноводы. В результате, когда весной была вспышка бруцеллеза, вместе с больными коровами вырезали и здоровое поголовье. Позже пришел результат из ветлабораторий России. Оказалось, что пускать под нож большую часть коров и не надо было.

Дюсумбай  Селиханов, начальник Управления сельского хозяйства: «Раскошелиться за некомпетентность ветеринаров пришлось государству. Забитый скот был оценен по рыночной цене. Но от этого сельчанам не легче, ведь многие лишились племенного поголовья».

Ольга Граф, зооветеринар: «Не хотят люди разводить коров, боятся. Боятся вести на вакцинацию, хотя все понимают, что надо. Сами же пьем это молоко, едим мясо, а боятся, чтобы лишний раз не прореагировала».

На заседании актива области новый аким региона Даниал Ахметов был в недоумении. В области отличная кормовая база, сильные традиции, а животноводство оказалось вымирающей отраслью. Субсидируется лишь 2%. Строить фермы сельчане не спешат, чем больше поголовье, тем больше риск.

Даниал Ахметов, аким ВКО: «Почему вы не строите фермы до 200 голов при субсидировании до 50%? Вы должны заниматься этой задачей».

Фермеры понимают, что должны. Но на практике сталкиваются с обратным. И рисков много, и штрафы непомерные, да и сама процедура получения субсидий не всегда продумана. Поэтому и занимаются делом на свой страх и риск.