В гостях редакции нашей газеты побывал интерес­нейший человек, опытный сельхозпроизводитель и руководитель ТОО «ПКФ «Кайрат» Туремурат Утепов (на снимке). Возглавляемое нашим гостем хозяйство на­ходится в Камыстинском районе Костанайской области.

– Туремурат Кубекович, я слышала, что Вы построи­ли в своем хозяйстве новое зернохранилище. Как приш­ли к этой идее, и на каком этапе реализации находит­ся проект сегодня?

– К этой мысли пришли ещё в 2011 году. Урожай в тот год был хороший – 17 ц/га, для нашего района это рекордный результат. Вот осенью убрали урожай с 30 % площадей и столкну­лись с проблемой: все эле­ваторы переполнены, пе­рестали принимать зерно. Вывозить урожай стало не­куда. В нашем южном ре­гионе Костанайской обла­сти без того хлебоприём­ных предприятий мало, а тут ещё имеющиеся закры­ли приёмку зерна. Фермеры нашего Камыстинского рай­она обычно вывозили зер­но на ТОО «Денисовское» в Денисовском районе и на ТОО «КазАгроТрейд» Житикаринского района. Вернее сказать, эти элеваторы при­нимали, но только очень сухое зерно, а его тогда было мало.

Хлеб лежал на площадке хозяйства, пошли дожди, и он стал портиться. Тогда, в 2011 году, условия уборки урожая примерно напоминали ситуа­цию прошлого 2014 года на се­вере и в центральных районах нашей области.

«Хлебнули лиха» мы, как го­ворится, в 2011 году с такой погодой, влажностью, и по­терей времени. Нас тогда вы­ручили партнёры – господин Микеле Тринча – руководитель компании «Canam Group» в Казахстане поставил нам зер­носушилку фирмы «AGREX». Это итальянская сушилка про­изводительностью 25 тонн/час. Оперативно сработали пос- тавщики и быстро нам её по­ставили. По 150-160 тонн в сутки мы сушили, и часть хле­ба спасли. Сейчас грустно об этом вспоминать, но оставшу­юся часть продали по очень низким ценам, на фураж, как неклассное зерно.

Просушенное зерно завезли на элеваторы, такой хлеб ХПП принимали. Таким образом, на нашем производстве возник существенный вопрос с под­работкой, сушкой и размеще­нием на хранение зерна.

В следующем 2012 году, как только растаял снег, мы на­чали строительство мини- элеватора со всеми техноло­гическими процессами – это приёмка, сушка, подработка зерна, вентиляция, аспира­ция и термоконтроль. Меня заинтересовали новейшие со­временные технологии с вы­ведением всех процессов на монитор и минимальным ко­личеством обслуживающего персонала.  Для начала я изучил ры­нок поставщиков Европы, России, Беларуси, остановил­ся на канадском оборудовании TWISTER, оно хотя и дороже аналогов, но больше пришлось по душе.

«Canam Group» поставили че­тыре силоса вместимостью по 2500 тонн каждая. А оснастку, обвязку, то есть всё дополни­тельное оборудование приобрели у итальянской марки «Мульмикс». В 2012 и 2013 го­дах, как все помним, была силь­ная засуха, из-за чего – низкая урожайность. По причине не­хватки средств, сроки построй­ки и возведения зернохранили­ща несколько затянулись.

В 2014 году нам удалось за­вершить строительные рабо­ты. На сегодня все элементы и комплектующие поступили, мы их приняли и поставили. Пока зерновой комплекс ещё не за­пустили, в текущем году пла­нируем пуск всей технологиче­ской линии. Остались неболь­шие доработки. Сейчас уже на­чали работу, в механическом режиме засыпаем в хранилище зерно, передвигаем его.

– В какую сумму обходятся вложения в строительство зернохранилища?

– Мы выбрали зернохранили­ще канадской фирмы TWISTER, Канадцы делали шеф-монтаж конструкций и оборудования. У них свои особые требования к качеству строительных мате­риалов.

– Мы выбрали зернохранили­ще канадской фирмы TWISTER, Канадцы делали шеф-монтаж конструкций и оборудования. У них свои особые требования к качеству строительных мате­риалов. Прежде чем присту­пить к работе, канадские специ­алисты сами определяют пока­затели качества песка, щебня, бетона и прочих материалов. Если какие-то показатели не отвечали требованиям, то при­ходилось менять уже завезён­ный материал на другой. А это, конечно же, дополнительные затраты.

Из Канады везти товар доль­ше, а значит дороже, транс­портные расходы по доставке нашего оборудования сложи­лись высокие. Затруднения в процессе строительства вно­сила и отдалённость нашего Камыстинского района от го­родов области. Здесь ещё затратный сегмент.

В общем, расходы мы по­несли большие по поставке и запуску оборудования. Одна документация обошлась очень дорого – топография, геологоразведка, ПСД, экс­пертиза, экологические раз­решения и так далее. Без этих документов нельзя за­конным путём начать капи­тальное строительство и по­ставить такой масштабный объект.

Общую стоимость проек­та на сегодня можно оце­нить в 250 млн тенге – доро­го. Я рассчитывал на мень­шую сумму, в пределах 130-150 млн, но вышло дороже из- за всех вышеперечисленных особенностей.

Если разделить все затра­ты на паспортную мощность зернохранилища, то себесто­имость 1 тонны зерна выходит около 136 долларов США. Для сравнения – стоимость возве­дения бескаркасных арочных ангаров стоит немногим мень­ше – около 100 долларов за тонну, но без всего професси­онального оборудования и тех­нологий хранения подработки зерна.

– Часть стоимости стро­ительства зернохранилищ возмещает фермерам госу­дарство. Вы подали заявку на получение инвестицион­ных субсидий?

– Да, действительно, 20 % от суммы инвестиционных вложе­ний в строительство возмеща­ет государство путем субсиди­рования. Заявку и необходи­мые документы на получение мы еще не подавали, сдадим объект и подадим.

Опять же, сумма субсиди­рования выйдет около 30 млн тенге. А это не 20 % от стоимо­сти нашего зернового комплек­са – это меньше – около 12 %. Поскольку стоимость строи­тельно-монтажных работ не учитывается при субсидирова­нии. А это более половины от всей стоимости зернохрани­лища. Опять же возмещают не фактическую стоимость обору­дования, а максимально допу­стимую правилами субсидиро­вания стоимость.

Есть риск, что вообще не по­лучим и эту часть вложений, в связи с последними кризисны­ми явлениями. Ведь в програм­ме есть более приоритетные направления субсидирования, чем элеваторы.

О хозяйстве: риски и результаты

– Расскажите о своём хо­зяйстве, сколько сеете, ка­кие технологии применя­ете, какой балл боните­та почвы, погодные и кли­матические особенности агропроизводства?

– Наше товарищество – это семеноводческое хозяйство, которое засевает 8500 га. Балл бонитета почвы в нашем реги­оне – 25-26. В прошлом году средняя урожайность в хозяй­стве составила – 7 ц/га. Это не­плохой результат для нашей зоны, 2014 год был урожайным. Зерно убрали сухое с хорошим качеством. Я встретил недав­но коллегу из Костанайского района, он жаловался, что в прошлом году собрал 12 ц/га. А мы за три года такой урожай собрали.

Относительно технологий возделывания зерна скажу так: и по традиционной техно­логии работаем, и по нулевой. Выбираем оптимум для своих условий производства. Пока перейти на стопроцентное при­менение влагоресурсосбере­гающей технологии сложно и дорого. Тут дело не в наличии сельскохозяйственной техни­ки. Наши технические возмож­ности позволяют перейти на нулевую технологию. В хозяй­стве имеются посевные ком­плексы, сеялки, опрыскивате­ли, прочие орудия канадского производства. Комбайны все марки Джон Дир, срок эксплуа­тации их не более 3 лет.

Здесь проблема с ядохими­катами. Нулевая технология требует большого расхода гер­бицидов на обработку посевов. А химические препараты у нас очень дорогие. В Канаде сто­имость ядохимикатов – 2 дол­лара США за 1 литр, у нас – 10 долларов/литр. Канадцы обильно опрыскивают поля хи­мией: и весной, и осенью после уборки, даже если на поле нет сорняков. Для казахстанских фермеров – это дорогое удо­вольствие, даже с нынешним условием субсидирования при­обретения гербицидов. В прин­ципе, у нас нет необходимости переводить все площади на ну­левую технологию.

У нас, в Камыстинском рай­оне, сумма эффективных тем­ператур за период вегетации растений очень высокая, а сум­марное количество осадков за это же время, наоборот, – край­не низкое. Накопить и сохра­нить влагу в почве – наша ос­новная цель. Для этого недав­но и приобрели очёсывающую жатку «Озон». С её помощью будем пробовать задержи­вать снег на полях и накапли­вать влагу. Выращивать сель­скохозяйственные культуры в наших условиях – это «чистый риск». Есть такая экономиче­ская формулировка, опреде­ляющая прямую потерю денег. Тем не менее, каждый год, уже на протяжении 17 лет, высева­ем хлеба и убираем.

– Ваш район славится вы­сококачественным зерном. Какое среднее значение клей­ковины в зерне получаете?

– Ниже 25 % клейковины в нашем зерне нет. Ну, а что даёт высококачественное зер­но? Разница в цене сейчас не­большая между высокопротеи­новой пшеницей и зерном низ­кого класса. Пару-тройку лет назад нам доплачивали дол­ларов 20-30 за тонну к средне­рыночной цене зерна, а сейчас нет никакой доплаты. Зерно 1 и 2 классов оценивают наравне с третьим классом. Это в совет­ские времена была градация в цене за высококлассное зерно. Я во времена СССР работал в сельскохозяйственной отрас­ли. Тогда за качественное зер­но даже транспортные расхо­ды по его перевозке возмеща­ли. Раньше мы с Камышного в Федоровку могли возить зерно – из одного конца Костанайской области в другой. И нам возме­щали дополнительно понесён­ные расходы.

– Какие культуры возделываете?

– Сеем масличные культуры – это сафлор и подсолнечник. Пшеницу выращиваем и кор­ма – ячмень, суданку. Сафлор – засухоустойчивая культура, к условиям нашего региона она приспособлена лучше других масличных культур. Д ва года сею сафлор и неплохой резуль­тат получаю. Трудно получить его семена, чуть под дождь по­падут и сразу всхожесть па­дает. В прошлом году я успел убрать сухие семена сафлора.

Кормовые культуры сеем для своего поголовья, также для личного подворья работников хозяйства. В штате ТОО 50 че­ловек, обеспечение фуражом личного подсобного хозяйства каждого сотрудника берём на себя.

– Что можете добавить к проблеме кадрового обеспе­чения села?

– А что можно к этой про­блеме добавить? Этот вопрос везде одинаковый. Не хвата­ет людей, рабочих рук на селе, не хватает механизаторов, и с каждым годом эта пробле­ма нарастает. Для сельхозпро­изводителей ощущается всё острее и острее. Очень слож­но восстановить кадровый пробел. В окрестностях горо­дов (Костаная, Рудного) – это сложно, а в отдалённых рай­онных центрах ещё труднее.

Специалистов вообще найти невозможно. Тем не менее, ищем выход из ситуации, на­ходим и продолжаем рабо­тать, сеять, производить. Это проблема уже мирового мас­штаба, также актуальна она и за рубежом.

Об интересах: Канада, новинки, выставки

– Судя по Вашему рассказу, Вы много ездите по миру, знакомитесь с сельхозпро­изводством. Расскажите, почему такой интерес к за­рубежным коллегам, а осо­бенно к Канаде?

– Да, я много раз бывал в Канаде, в Европе, США. Знакомился с их фермерами, с их ведением и управлени­ем аграрного производства. Я был на простых фермах и в се­меноводческих хозяйствах.

В Канаде крупный фермер сеет 1500-2000 га, даже не крупный, а очень крупный фер­мер. Урожайность в 30-40 ц/га – это норма. Их система веде­ния агробизнеса нам, казах­станцам, ближе.

Я был в Европе, посмотрел на европейских фермеров, у них площади возделывания ма­ленькие, технику берут в аренду в сервисных центрах, сеют по 100-150 га. У канадских ферме­ров вся техника своя, как прави­ло, это стандартный комплект: один посевной комплекс, пара комбайнов, опрыскиватель. Из оборудования почти все фер­меры имеют зернохранилище и бункера. Силоса для хране­ния зерна стоят на краю поля, там же происходит очистка и подработка зерна. Рядом сто­ит дом фермера, в котором он живет в вегетационный период. На зиму они уезжают в город, технику и урожай все оставля­ют, конечно, есть охрана – кто- то присматривает.

В штатах я не знакомился с фермерством. Думаю, что американский устрой ферме­ра аналогичен канадскому, по­скольку континент один и мно­го сходства.

Канадцы по три года хранят зерно в ожидании достойной цены. Они могут это себе по­зволить. Их финансовое по­ложение, конечно же, устой­чивее. Кредитная нагрузка канадского фермера намно­го легче, чем казахстанского. Низкие процентные ставки, ло­яльная политика банков и про­чие условия организованны с одной целью – улучшить веде­ние аграрного бизнеса.

Я посмотрел погодные и климатические условия выра­щивания культур в Канаде. И пришёл к выводу: мы в Канаде сможем выжить, а вот канад­цы у нас не смогут. Климат северных областей Казахстана и климат Канады – абсолютно разные. Меня очень удивляет мнение некоторых наших уче­ных, которые видят в них сход­ство. Наши регионы располо­жены глубоко внутри матери­ка, а берега их континента со всех сторон омывают океаны. Это различные и размещение воздушных масс, и увлажнён­ность воздуха.

Осадков в Канаде выпада­ет больше, чем у нас, распре­деление осадков у них равно­мерное по месяцам. Канадцы даже в расчёт не берут зимние и осенние осадки. Они не по­нимают, что такое годовая нор­ма осадков, у них количество осадков высчитывают только в период вегетации.

– Вы активный посети­тель мировых и отечествен­ных сельскохозяйственных выставок и мероприятий. Любите узнавать о новин­ках в аграрной сфере?

– Да, я много езжу по миру – по аграрному миру. Ни одной международной сельскохозяй­ственной выставки стараюсь не пропускать. Мне интересны последние новинки в аграрной сфере, знакомства, актуальная информация – всё, что связа­но с сельским хозяйством. Каждый год в ноябре я езжу в Германию. В городе Ганновере проходит общемировая сель­скохозяйственная выставка. Там, конечно, величина и раз­мах события впечатляют. В Канаде в городе Реджайне каж­дую весну идёт большая вы­ставка для Северной Америки. Её тоже посещаю.

Мне не понятно мышление фермеров, не интересующих­ся новизной аграрной сферы. Не любопытных, не вниматель­ных, не владеющих информа­цией. Думаю, такие аграрии бы­стро сдадутся, вот не станет поддержки государства, и всё – конец их бизнесу.

О начале деятельности и её результатах

– С чего Вы начали свою трудовую деятельность, где учились и как пришли в этот бизнес?

– Учился и закончил факуль­тет механизации Казахского сельскохозяйственного инсти­тута в городе Алма-Ата. Тогда этот факультет готовил инже­неров для ремонтных заводов. В рамках советского образо­вательного процесса мы мно­го ездили по стране, я работал на Волгоградском тракторном заводе, на Алтайском заво­де, в Рубцовсельмаш работал. Видел и знаю машиностроение изнутри. Сельскохозяйственную дея­тельность я начал в 1998 году. Прочитал в газете объявление о продаже с аукциона пред­приятия-банкрота. Это была база сельхозтехники, которая занималась поставкой запас­ных частей совхозам. В те тя­желые годы поставки были на­рушены, и предприятие разва­лилось, обанкротилось. Были миллионные долги по налогам, за электроэнергию и телефон­ную связь.

Ничего не оставалось, как заняться сельхозпроизвод­ством, начали мы с обработки 200 гектаров. Техники никакой не было, за исключением двух старых тракторов МТЗ. В следу­ющем году засеяли 400 га, по­том 800. Каждый год прибавля­ли земельные площади, засе­вали их, убирали хлеб. Соседи и друзья помогали, где в долг, взаймы или по взаимозачёту. Тогда я не предполагал, что бу­дем когда-нибудь работать, как сейчас. Тогда мы просто выжи­вали, лишь бы «день простоять, да ночь продержаться».

Потом затянуло в этот аграр­ный круговорот, стали модер­низироваться, купили два но­вых комбайна «Нива». Оснащённость этих машин меня не обрадовала, оказалось, что за 30 лет в характеристике этих комбайнов ничего не измени­лось, не усовершенствовалось. Поэтому в 2000 году я взял впер­вые завезённые в Казахстан комбайны «Джон Дир». Вот тут я впервые, как инженер, уви­дел преимущества импортных сельхозмашин, их возможно­сти и совершенства. Поэтому сегодня у меня вся техника за­рубежного производства – это надёжность, мощь и простота в эксплуатации.

– По прошествии 17 лет с момента основания ТОО «ПКФ Кайрат» что измени­лось в хозяйстве, какое оно теперь?

– Изменилось много чего, теперь 8500 гектаров обра­батываем вместо 200-400. Энерговооружённость на 1 гек­тар в нашем хозяйстве очень большая. Ежегодные лизинго­вые платежи за технику и обо­рудование в ТОО составляют 500 млн тенге. Но зато за 10 – 15 дней мы засеваем свои площа­ди и за две недели их убираем. Поставили зернохранилище, и вопрос сохранности урожая уже не беспокоит, исключены поте­ри качества и количества зерна.

В нашем товариществе пол­ный цикл производства. От за­кладки семени в почву до бул­ки хлеба на столе. Мельница есть – перерабатываем муку, и пекарня есть – выпекаем хлеб. Переработку наладили давно – с начала нулевых годов. Тогда цена на зерно была низкой – по 40-50 долларов США за тонну принимали. При нашей урожай­ности складывались сложные финансовые условия. Выжили тогда за счёт реализации муки и хлеба. Обеспечивали хле­бом население района и своих рабочих, и райцентр, муку от­гружали и по месту, и в другие регионы республики. Круглый год были наличные деньги, за счёт чего могли продолжать растениеводство.

Сейчас не так актуальна под­работка зерна. Оно сейчас до­рогое, продаем и как семена, и как органическую продукцию, цены высокие. А стоимость муки и хлебобулочных изделий низ­кая. Сорок тенге за булку хлеба – цена невыгодная, но мы печём его. Себестоимость булки хлеба складывается из энергоносите­лей, и прочих составляющих, которые в разы подорожали. А цена реализации хлеба – фикси­рованная, выше 40 тенге нельзя продавать.

О перспективах

– Какие у Вас планы на бли­жайшее будущее?

– Мы планируем запустить зернохранилище, и ещё хочу обновить переработку зерна. Поставить новый усовершен­ствованный мельничный ком­плекс, сейчас это оборудование полностью автоматизированное, с малым количеством обслужи­вающего персонала (1-2 чело­века). Чем острее проблема ка­дрового обеспечения на селе, тем больше нужно модернизиро­ваться. Будем продолжать рабо­ту в данном направлении.

– Ваше товарищество дей­ствует на специальном на­логовом режиме для юриди­ческих лиц –сельхозпроиз­водителей. Что скажете о последних изменениях в на­логовом законодательстве для аграриев?

– Для специального режима не так много изменений внесе­но, лишь серьезно увеличен зе­мельный налог. Но это увели­чение компенсировано сниже­нием других налогов.

В повышении ставок земель­ного налога ничего отрицатель­ного не вижу. У нас в районе есть бросовые земли, не обра­батываемые. А это и сорняк, и саранча. Именно там, на забро­шенных участках откладывает яйца саранча. Этот вредитель – наш бич. Ведь поля граничат с очагом образования саранчи – это Актюбинская и Оренбургская области. Так что борьбу с вреди­телем ведём всё лето.

Нерадивые землепользова­тели обанкротились, уехали, а земля за ними числится. Они надеются её продать и зара­ботать на реализации государ­ственной земли. Вот для это­го и ужесточили налоговое и земельное законодательство, чтобы освободиться от недо­бросовестных землепользова­телей и передавать земли ре­альным деятелям. Земля пу­стовать не должна, необраба­тываемые участки – это помехи и трудности соседним «работа­ющим» землям. Право землепользователя на все засеваемые 8 500 га я при­обрел разными законными спо­собами, в основном покупал у банков и других залогодержа­телей. Все участки земли, на­чиная с первых 200 гектаров. Никто, ни один аким района, а их за 17 лет сменилось немало, не наделял землями наше хо­зяйство своим распоряжением. Приобретённые земли, как пра­вило, были запущенные, бро­шенные. И много нужно было приложить усилий и вложить средств, чтобы подготовить их для посева культур.

Большинству хозяйств пра­во землепользования было предоставлено бесплатно – в 90-х годах постановлением или распоряжением районно­го акимата. Многие из них за­бросили сельхозпроизводство в нашей зоне риска и пытались даже на продаже безвозмезд­но полученного права земле­пользования заработать. Так что я согласен со всеми изме­нениями законодательства в части земельного налога.

***

– Да, безусловно, тяжело вести аграрное производ­ство в условиях рискован­ного земледелия. Не прихо­дила ли Вам мысль сменить вид бизнеса или местополо­жение своего хозяйства?

– Нет, такие мысли не прихо­дили. Много прошло времени, много вложено в становление хозяйства – слишком много. Моим друзьям – коллегам по бизнесу приходили такие мыс­ли. Они мне советовали, чтобы я поменял регион возделыва­ния земли и перешел в другой район, с большим бонитетом, лучшими условиями и побли­же к городу. Я не соглашаюсь, поскольку мои бизнес-процес­сы чётко поставлены и отлаже­ны. В хозяйство я вложил мно­го сил, и, можно сказать, «всю душу».

Конечно, работать нелегко. Но этот вид бизнеса непро­стой – сельскохозяйственный. Очень затратный, энерго-, фи­нансово-, трудоёмкий. Ещё ус­ложняет длительный срок обо­рачиваемости средств – зерно растёт один раз в двенадцать месяцев. В других видах биз­неса – недельные, месячные или полугодовые обороты, им легче. Плюс климатические и погодные условия не всегда в нашу пользу.

Сейчас сказываются и да­вят на фермеров мировой, по­литический и экономический кризисы. Идёт, так называе­мый, естественный отбор в агробизнесе, остаются самые сильные. Среди коллег, сосе­дей, знакомых многие уходят из этого бизнеса, банкротятся. Но я продолжу работать, пла­нировать и осуществлять за­думанное именно на камыстин­ской земле. После трех неуро­жайных лет подряд нам уже ни­чего не страшно.

Жанна Батабаева