Что будет, если российское зерно хлынет на наш рынок, как скажутся новые ограничения по экспорту.

Об этом и другом говорили участники рынка на одной из панельных сессий международной конференции Asia Grains&Oils Conference 2022, передает inbusiness.kz.

Трейдеры, аграрии, поставщики, переработчики – все сейчас находятся в некотором замешательстве, потому что происходящее на рынке – “пляски цен”, санкции, запреты – у многих вызывает тревогу и неопределенность. Гендиректор ТОО “ВКЗ Агро” Александр Малов от лица Зернового союза рассказал о текущей ситуации.

“На 1 марта мы экспортировали 4,5 млн тонн пшеницы и муки в зерновом эквиваленте (3,3 пшеницы). Запасы зерна с учетом импорта из России составляют примерно 6,2 млн тонн на 1 марта. Исходя из того, что мы видим, что экспортный потенциал как минимум три с лишним миллиона тонн, при этом переходящий остаток у нас порядка 2 млн тонн. Это самый большой переходящий остаток за последние много лет. Как только мы получили информацию о квотировании, экспорт ускорился”, – говорит Александр Малов.

Предполагается, что с марта по 15 апреля будет экспортировано порядка 1,1 млн тонн.

“С апреля по июнь уже понятно, что у нас есть 1 млн тонн пшеницы и 300 тысяч тонн муки, которые утверждены государством в виде квоты, и при этом мы все равно считаем, что у нас остается экспортный потенциал как минимум 1 млн тонн. Но, как мы знаем, в летний период в Центральной Азии он имеет низкий спрос, и считаем, что текущий экспорт за март-апрель перенасытит рынки ЦА и наш остаток может быть несильно востребован для этого”, – считает он.

Гендиректор “Вайтерра Казахстан” (бывш. ТОО “Гленкор Агрикалчер Казахстан”) Сергей Потапов поделился, что решение казахстанских властей о введении ограничений было неожиданным, поскольку ранее были месседжи от чиновников высокого ранга, что этого не произойдет.

“Мы сейчас в сложном положении, как исполнить контракты. Все равно остается много вопросов, непонятных моментов, которые, наверное, мы проясним до 15 апреля. Но уже сейчас понимаем, что контракты исполнить не удастся, будут финансовые и репутационные потери”, – говорит он.

Глава Союза зернопереработчиков Евгений Ган рассказал о ситуации в мукомольной отрасли. Россия закрыла вывоз зерна, но по муке запретов нет, и, как следствие, в Казахстан теперь идет дешевая мука и при этом мукомолам еще вводят квоту.

“А зачем? Мы никуда не едем, даже внутри страны не готовы покупать муку по этой цене. А нам еще говорят, что нужна квота, и удешевленную муку надо сдавать куда-то по какой-то цене. По зерну механизм прописан более-менее понятно, по муке – непонятно, как СПК у нас будет покупать, по какой цене, где гарантия, что это СПК купит. Это все в воздухе висит. Поэтому я считаю, что введение квоты по муке было большой ошибкой”, – говорит он.

По его словам, он побывал в Петропавловске, Костанае, Павлодаре и абсолютно у всех мукомолов одна и та же ситуация: нет предприятий, которые бы закупили 60 тыс. тонн и работали спокойно и уверенно на этом зерне до зерна нового урожая.

Председатель правления АО “Атамекен-Агро” Кинталь Иславов отметил, что ограничения приведут к потере рынков.

“Я вам скажу, что из-за ограничений подсолнечника мы потеряли 2 млрд тенге. Все говорят о субсидиях, что сельхозпроизводители получают много субсидий. Ну получили мы 2,7 млрд тенге. При этом на подсолнечнике потеряли 2 млрд, заплатили налогов 3,5 млрд”, – привел он пример.

Говоря о ценах, он отметил, что конъюнктура рынка стала благоприятной для производителей в последние годы, но так было не всегда. Ранее компания работала в минус и держалась на плаву только за счет масличных культур. Средняя зарплата по группе компаний с численностью работников в 2,5 тысячи человек составляет 173 тыс. тенге.

Оценивая текущую ситуацию, гендиректор ТОО “ВКЗ Агро” Александр Малов отметил, что Казахстан географически удален от мировых рынков, и поэтому вопросы с логистикой всегда актуальны для нас, а в свете геополитических событий много неопределенности.

“Российские порты непонятно – будут работать или нет. Прибалтийские порты имеют ограничения в силу политических, экономических вопросов. Альтернативные маршруты достаточно сложные. Китай уже на протяжении 2 лет имеет сложности по экспорту. Непонятно в этом сезоне – будет работать или нет. И мы опять возвращаемся к тому, что у Казахстана традиционные рынки достаточно ограничены – это центральноазиатские рынки, это иранское направление и, возможно, Азербайджан и несколько стран. Любые ограничения приводят к плохому настроению сельхозтоваропроизводителей и ощущению, что надо снижать объемы производства. Тогда эффективность будет выше”, – говорит он.

Обсудили участники конференции и российский импорт зерна. По словам Александра Малова, наша страна покупает у соседа более 2 млн тонн. И эта цифра каждый раз меняется разнонаправленно.

“Иногда мы экспортируем твердую пшеницу, обеспечиваем российский рынок, они где-то насыщают более дешевым и низким по качеству зерном, которое у нас востребовано в силу того, что у нас высококачественная пшеница. Это нормальный процесс”, – говорит он, добавив, что закуп пшеницы у северного соседа в последние годы обусловлен засухой в Казахстане.

Спикер предположил, что наша страна в этом году может собрать хороший урожай и сейчас главное – сохранить рынки сбыта.

“Давайте будем смотреть с оптимизмом, возможно, летом снимут ограничения и отпустят в свободное плавание рынок”, – говорит он.

Между тем Евгений Ган заметил, что за последние годы Казахстан становится устойчивым импортером российского зерна. Объемы растут. Причину он видит в росте потребления ЦА, а также в расширении присутствия казахстанской продукции на афганском рынке ввиду ухода с него Пакистана. Еще есть такой фактор, как дешевизна российского зерна.

“За 10 лет урожайность выросла у нас с 11 до 12 ц с гектара, а российская – на 5-6 ц выше, и поэтому затраты у нас растут, они ложатся в прямую себестоимость, а в России компенсируются ростом урожайности, и поэтому оно дешевле”, – говорит он.

Но с этим не согласен Сергей Потапов. Он считает, что дело в экспортной пошлине.

“Все о ней знают. То зерно, которое могло теоретически уехать на мировые рынки, как это было в предыдущие годы, не может этого сделать. Намного выгоднее поехать в Казахстан, потому что до последнего момента пошлина не считалась между странами ЕАЭС, это был удобный и легальный способ для экспорта”, – говорит он.

Относительно российской политики по зерну он сказал, что предсказать дальнейшие действия невозможно.

“Предварительные цифры говорят о том, что в РФ ожидается большой урожай. Если в 2021 году по пшенице экспортный потенциал оценивался в 30 млн тонн, то сейчас предварительно с учетом рекордных переходящих остатков в 15 млн тонн он ожидается на уровне 40-42 млн тонн в сезоне 2022/23, это на 12 млн тонн больше. И с учетом тех ограничений, санкционных, логистических, мы понимаем, что часть зерна, наверное, поедет на традиционный казахстанский рынок, с удовольствием, агрессивно. И в этой связи вот так благодушно уступать свое конкурентное преимущество, ограничивать самих себя… В моем понимании это искусственно увеличенная проблема. Я бы к этому относился более вдумчиво на месте людей, которые принимают решения”, – сказал он.

На пресс-конференции участники высказались и о статистике, которая вызывает сомнения, необходимости развития аналитической службы данных в сельском хозяйстве, логистике. О сомнительной статистике, к слову, говорят уже не первый год.

“Мы, как союз, предлагаем внесение изменения в закон о зерне. Мы все в Казахстане говорим о цифровизации, в принципе, все поля оцифрованы у нас. И, соответственно, остается только вести наблюдение за элеваторами и складами, количественный – качественный контроль. И тогда мы статданные будем видеть лучше. Мы только “за” и всячески пытаемся достучаться до госорганов, что это необходимая мера, ее нужно активно внедрять. Тогда бы мы видели всю картину по остаткам, по качеству и так далее”, – говорит Александр Малов.