С какими проблемами сталкиваются в Казахстане немецкие инвесторы?

Под Астаной стартовала самая масштабная специализированная выставка-демонстрация в АПК – казахстанский День поля Jańa Dala/Green Day ‘2024. В течение двух дней аграрии и поставщики сельхозтехники и оборудования продемонстрируют свои новинки и достижения. В выставке принимает участие немецкая компания LIET International Trading GmbH, которая в течение 15 лет поставляет в страну оборудование для животноводства. На “полях” мероприятия директор компании Александр Лаккай поделился с inbusiness.kz своими планами по развитию бизнеса в Казахстане, а также проблемами, которые, на его взгляд, служат тормозом для массового прихода малого и среднего немецкого бизнеса в страну. 

В Казахстане – немец, в Германии – казах

–  Александр, расскажите о себе? Как Вы пришли в бизнес? Почему решили инвестировать в Казахстан?

– Я родился здесь. Окончил Целиноградский сельхозинститут, отслужил в Советской армии и прожил почти до 32 лет в Казахстане. После окончания института проработал 6 лет на горно-обогатительном комбинате “КазахАлтын”, где прошел путь от главного энергетика рудника до главного энергетика комбината.

– Получается, у Вас была неплохая карьера. А как Вы оказались в Германии?

–  Да, карьера была успешной. Что касается Германии, то я этнический немец. Мои родители в годы войны были сосланы в Казахстан. А в 1990-е годы в стране была непонятная ситуация плюс повальное увлечение эмиграцией, которое охватило страну и в конце концов заразило и нашу семью, но мы долго не хотели уезжать. Тем не менее в 1998 году я с семьей переехал в Германию. В 1990-е годы жизнь в Казахстане и Германии сильно отличалась. И, хотя я был инженером, сделал определенную карьеру, имел, опыт работы, попав в Германию, я понял, что мне нужно учиться почти с нуля.

– То есть Вы учились по специальности?

– Нет. Я прошел переподготовку на программиста и почти 4 года проработал программистом.

– А язык? Вы, когда уезжали, говорили на немецком?

–  Нет. Я не знал практически немецкого языка, выучил его, уже приехав в Германию.

–  Вы работали программистом, а как Вы стали бизнесменом?

– После эмиграции я приехал в Казахстан в 2004 году.  Пробыл здесь 10 дней. Это был уже другой Казахстан.  Я понял, что хочу здесь развивать бизнес.

– Каким образом?

–  Я встретился со своими однокурсниками, друзьями. Дело в том, что в 1990-е годы мы с ними делали какой-то небольшой бизнес…

–  Купи-продай?

– Да, как и большинство тогда, даже не столько с целью бизнеса, сколько чтобы выжить. На нашей встрече выяснилось, что те люди, с кем я работал, у них уже был “нормальный” бизнес, и, соответственно, у нас возникла бизнес-идея.

– Какая?

– Наверное, самая простая в то время — это поставка в Казахстан сельхозтехники. Поскольку новая техника была слишком дорогой как для меня, так и для казахстанских покупателей, то бывшей в употреблении. Иначе говоря, я начал отправлять в Казахстан из Германии бэушную сельхозтехнику. Видимо, наша бизнес-идея оказалась своевременной, потому что бизнес пошел. Причем быстро разлетелась молва, и я, кроме Казахстана, начал поставлять технику и в Россию, в частности в Омск, Новосибирск, и даже в Узбекистан я кое-что продавал. То есть у меня активно пошла работа. Через 3 года, наверное, у меня уже появился капитал.

– А начинали не имея стартового капитала?

– Сейчас, конечно, это удивительно звучит, но я реально на открытие бизнеса не имел ничего, кроме двух малолетних детей и жены, которая сидела с ними. Да и сам в тот момент остался без работы. То есть у меня были только идея и большое желание как-то выкарабкаться. Работал много и серьезно. Помимо бизнеса по поставке техники, я открыл в Германии небольшую транспортную компанию для перевозок по Европе. Иногда самому приходилось садиться за руль. За три года я заработал определенный капитал и понял, что мне нужно не просто продавать технику, находясь в Германии, а нужно уже приезжать в Казахстан, участвовать в выставках и более активно идти в направлении продажи техники, не только бывшей в употреблении, но и новой.

– То есть Вы поняли, что созрели для серьезного бизнеса?

– Да. Мне, конечно, пришлось многому учиться, потому что, во-первых, я инженер, а не экономист. Во-вторых, у меня не было опыта управления предприятием, а это были экспортные операции, нужны были знания оформления всевозможных документов. Конечно, я сталкивался с разными проблемами. Но кто-то меня вел сверху в правильном направлении.

В результате с 2008 года в Казахстане я начал выставляться с техникой и параллельно получать дилерство от известных немецких компаний – одной, второй, третьей, четвертой, затем и других стран. Бизнес начал расти.

– Не было конкуренции?

– Была. В то время в Казахстане уже серьезно работали некоторые компании, которые имели немецкие корни. Они продавали технику для полеводства – это комбайны и трактора. А я, в том числе по причине большой конкуренции, не смог получить дилерство предприятий, которые продавали бы комбайны, трактора. Тогда я обратил внимание на другую отрасль сельского хозяйства – животноводство, и, как потом выяснилось, нашел свою нишу. Я начал продавать известную во всем мире технику животноводческого направления – для ферм. Сейчас мы работаем по всему Казахстану преимущественно со средними и крупными компаниями в силу того, что наша техника предназначена для профессионалов и находится в верхнем ценовом сегменте.

– То есть не фермеры, а профессиональные животноводческие фермы?

–  Совершенно верно. Но сейчас и для фермерских хозяйств нам есть что предложить, потому что мы недавно запустили trade-in.

Trade-in и локализация

– Вы начинали с “купи-продай”, а сейчас?

– Мы поставляем только новую технику, но это не значит, что продали и этим ограничились.  Мы ведем гарантийное и постгарантийное сопровождение, ремонт. Обучаем специалистов для работы на этой технике, возим наших клиентов на заводы, проводим семинары для внедрения новых машин. Очень важно, что мы проводим обучение наших сервисных специалистов, приглашаем их на заводы-изготовители. Десять человек я каждый год привожу в Германию. На сегодняшний день в Кокшетау на нашей базе у нас есть специальные учебные помещения. Месяц назад мы проводили обучение по телескопическим погрузчикам немецкого производства Weidemann. Приезжали специалисты из Германии. То есть мы не только продаем эту технику, мы оказываем полный спектр услуг для наших клиентов. Сейчас запустили программу trade-in, в обмен на новую технику мы забираем ту, которая уже отработала какое-то определенное время, на нашей базе ремонтируем, и потом мы можем ее продавать уже в виде б/у для менее обеспеченных клиентов.

– Какую технику вы поставляете?

– Это техника мировых производителей. Один из крупных – немецкая компания Krone. Она имеет два завода. Один завод – это прицепы, полуприцепы. И второй завод – это техника для заготовки кормов от косилки до силосоуборочного комбайна. Мы продаем эту технику с 2009 года. Поставляем в год порядка 60-70  единиц.

Следующий крупный поставщик наш – это французский завод телескопических погрузчиков Manitou. И мы много поставляем их в Казахстан, от 100 штук и выше в год.

Еще один важный бренд для нас –  бразильская компания Stara, это самоходные опрыскиватели, которые мы начали поставлять с 2018 года. Привезли первый раз один, потом сразу пять, затем десять, и серьезно вошли в рынок.

Кстати, эти опрыскиватели мы практически полностью собираем сами в Кокшетау. Для этого у нас есть сборочный цех, специалисты, оборудование, инструменты – все, что необходимо.

– То есть вы пытаетесь все-таки что-то локализовать здесь и произвести?

– Да. Мы идем к локализации и серьезно этим занимаемся.  Я думаю, что в следующем году нам удастся “приземлить” самоходную технику. Ключевые переговоры с нашими заводами-изготовителями уже проведены. Необходимо просто подготовить документы.

Кроме того, мы поставляем и комбикормовые заводы в Казахстан.

– И как много заказов?

– В среднем, мы продаем два-три комбикормовых завода в год.

– “Под ключ”?

–  Да, от проектирования до шефмонтажа. Монтаж мы не делаем, мы делаем шефмонтаж. У нас есть в Казахстане специалист, и он участвует в сборке и потом в сопровождении и запуске завода.

–  Какова сейчас структура Вашего бизнеса?

– У меня есть головная компания в Германии, которая называется LIET International Trading GmbH. В Казахстане я владелец и совладелец нескольких компаний. На сегодняшний день компания, которая активно работает, – это AST, это сокращение от “Агроспецтехника”. И новая компания LIET KAZ – это наша база в Кокшетау. Мы приобрели ее в феврале 2023 года. Там мы делаем сборку техники, у нас там базируется сервисная служба, большой склад запасных частей, а также работает свободный таможенный склад. В эту базу мы вложили серьезные деньги. Только прямые затраты на ремонт и модернизацию составили порядка 1,5 млн евро. Плюс техника, помещения, оборудование, склад запасных частей. Если все это сложить, то порядка 4-5 миллионов евро.

–  Приличная сумма…

–  Да. И я вижу, что нам сейчас нужно максимально инвестировать здесь, потому что здесь наши клиенты.

Чем дальше в лес, тем больше дров

–  А в Германии?

–  У нас в Германии большой офис, склад, где мы перегружаем и консолидируем груз. Но именно основная работа по хранению техники, склад запасных частей, сервисная служба – это все в Казахстане. Именно поэтому мы планируем инвестировать сюда больше.

Я осторожно отношусь к бизнесу и новым проектам. Наверное, потому что я строил сам, с нуля и знаю цену деньгам, которые зарабатываю.

– То есть у Вас принцип: “Семь раз отмерь, один раз отрежь”?

– Сейчас все больше актуальна другая пословица: “Чем дальше в лес, тем больше дров”. На сегодняшний день по размеру капитала мы вошли в средний бизнес, как в Германии, так и Казахстане, поэтому обороты довольно большие. Так как наша компания постоянно развивается и растет, имеет хорошие отзывы, мы имеем возможность получать выгодные кредиты в Германии. Соответственно, я больше инвестирую.

– А какой примерно сейчас общий объем Ваших инвестиций в страну?

–  Если брать ретроспективно за все время, то, наверное, это порядка 10-15 миллионов евро. Причем, как я уже сказал, сейчас инвестиции только увеличиваются, поскольку у нас появляются проекты по локализации.

Еще один важный момент. У нас традиционно большая дебиторская задолженность. То есть мы продаем технику с отсрочкой платежа – под урожай. В прошлом году была сложная ситуация во время уборочной, многие сельскохозяйственные предприятия не собрали урожай, цена была низкой, и мы пролонгировали нашу дебиторку.  В этом году мы также даем технику с отсрочкой платежа в надежде, что будет хороший урожай и с нами рассчитаются.

Инвестору важно чувство защищенности

– Вы инвестировали в Казахстан достаточно серьезные средства и отнюдь не в сырьевой сектор. Как Вы считаете, почему, несмотря на то, что в Казахстане много делается для привлечения иностранных инвестиций, об этом постоянно говорят президент страны Касым-Жомарт Токаев, а также премьер-министр Олжас Бектенов, в страну практически не приходит малый и средний европейский и, в частности, немецкий бизнес?

– Я, конечно, не могу говорить за всех, потому что это будет неправильно. Я буду говорить о том, как это я чувствую, как я понимаю, наверное, это чувствуют и другие мои коллеги. Есть определенная опасность в том, что если что-то случится, пойдет не так, то ты останешься один на берегу и никто тебе ни в чем не поможет и ты ничего не добьешься.

–  В смысле?

– Чтобы не быть голословным, поясню на своем личном примере. Как вы уже знаете, я родился, вырос и лишь в 30 лет уехал, я практически местный. Скажем так, я в Казахстане, может быть, немец, а в Германии – казах. То есть я, в принципе, человек двух стран. Даже, наверное, все-таки больше еще казахстанский, поддерживаю постоянную связь с сообществом немцев Казахстана. Но даже при этом мне в определенный момент пришлось обращаться через соцсети к президенту страны Касым-Жомарту Токаеву. И, возможно, лишь после этого дело сдвинулось с места.

–  А в чем была суть конфликта?

– Если коротко, фабула дела проста. В 2009 году я взял на работу молодого человека. Все эти годы он хорошо трудился, у меня не было претензий, наоборот, я отмечал его вклад в наш бизнес. Поэтому, когда появилась необходимость открыть компанию в Казахстане, я, поверив ему, открыл здесь компанию с долей 50/50, а этот человек стал к тому же ее директором. Какое-то время все шло прекрасно. Мы наращивали обороты, и на 2022 год в компании они составляли порядка 2 млрд тенге, плюс она обладала 22 единицами дорогостоящей техники. Бизнес развивался, при этом у казахстанской компании перед немецкой всегда была высокая кредиторская задолженность, порядка 500-600 тысяч евро, это запчасти и техника, которые поставлялись с отсрочкой платежа. До сих пор эта сумма составляет 400 тысяч евро. Причем я с самого начала просто деньги переводил, чтобы развивать бизнес. То есть я вкладывал, вкладывал, вкладывал деньги, и ни одной копейки, или тиына, или тенге отсюда не получил вообще. Ноль. Никогда. Ни разу.

Однако в 2018 году у “моего партнера” изменились приоритеты, ему захотелось в свободное плавание. Бизнес начал тормозиться. А потом я узнал, что он открыл фирму на свою супругу и стал переводить туда денежные потоки и бизнес. Поэтому в августе 2022 года я предложил ему разойтись. Предложил три варианта – либо я выкупаю его долю, либо он мою, либо продаем бизнес. После чего, когда он понял, что я уже однозначно с ним работать не буду, а на таможенном складе стоит техника, он подделал инвойсы, вывез ее к себе на склад и запретил мне входить на территорию предприятия. После чего началась распродажа имущества. В итоге полиция, как я уже говорил ранее, возбудила уголовное дело, которое спустя два года наконец-то завершено. Я благодарен сотрудникам полиции, действительно добросовестные ребята, объективно разобрались и квалифицировали ситуацию в соответствии с законодательством – мошенничество в особо крупных размерах. Кстати, этот бывший партнер, пока шло разбирательство, три раза приходил ко мне на медиацию и три раза уходил. Последний раз, когда уголовное дело было практически завершено, я пошел ему навстречу, чтобы разделить то, что хотя бы осталось от бизнеса. Он же увидел возможность все “замять” и тут же прервал медиацию, сказав, что ничего не будет отдавать.

Прошло уже два года, следствие недавно завершили. Из 12 единиц техники, которая была похищена, трех единиц уже нет, девять единиц полиция изъяла, они находятся у меня, но они два года стоят под арестом. За два года техника, понимаете, она… Я в жизни не продам ее даже за ту стоимость, за которую я купил. И, когда я вообще смогу продать, я тоже не знаю. И вообще, когда и как это все закончится, я тоже не знаю.  

Ложка дёгтя в бочке меда

–  Сколько Вы в результате потеряли?

–  Если брать общую сумму убытков, включая прямые и косвенные потери, расходы на постоянные прилеты и проживание в Казахстане, адвокатов, то сейчас это около 1,5 млн евро. И я до сих пор не знаю, чем все еще закончится. Поскольку, когда дело было завершено, мне сообщили, что, мол, “сверху”, с высшего надзорного органа дали отмашку дело закрыть. Это, если честно, шокировало даже полицию и городскую прокуратуру. Сейчас мы представили дополнительные материалы, которые подтвердили факты хищений, и, слава богу, процесс снова возобновился. Мы надеемся на объективное рассмотрение и решение органов прокуратуры.

Понимаете, я прекрасно отдаю себе отчет, что сам по себе мой случай частный. Это не проблема Казахстана, потому что недобросовестные партнеры и плохие люди есть везде, в любой стране, как и подобные корпоративные конфликты случаются по всему миру, в той же Европе или Германии. Проблема в том, как работает процедура их разрешения. Речь не идет о том, что иностранный инвестор всегда прав и ему позволено все, речь идет о четком, оперативном, справедливом разрешении подобных и других конфликтов со стороны соответствующих структур и органов. К сожалению, это, наверное, не очень заметно, и в общей картине инвестклимата теряется. Но дело в том, что сейчас значительная часть инвестиций в Казахстан приходится на глобальные транснациональные компании, для которых вот такого рода издержки незаметны, они их решают легко. Точнее, это тоже проблемы и издержки, но для них это не принципиально. А вот для малого и среднего бизнеса, который мог бы прийти сюда в несырьевой сектор или куда-то еще, для таких, как я, такой уровень убытков и издержек – это очень чувствительно. Получается как в пословице про ложку дегтя в бочке меда.

Несмотря на то, что Казахстан усилиями президента Токаева реально много делает и старается создать условия для инвесторов, но один подобный случай, к сожалению, перебивает множество положительных примеров. И это тормоз для того, чтобы сюда приходил малый и средний несырьевой, производственный европейский бизнес, который в нынешней ситуации в Европе и в Германии с большим интересом смотрит на Казахстан. Потому что они боятся, они видят эти примеры, и они их шокируют. Никто не хочет прийти сюда, вложить деньги, а потом чтобы у тебя бизнес увели, забрали, украли. Если я, как уже говорил ранее, человек, выросший в Казахстане и имеющий здесь друзей, так реагирую, то представьте себе реакцию среднего немецкого или европейского бизнесмена.

– У Вас не пропало желание после всего случившегося работать в Казахстане?

–  Бизнес в Казахстане мне интересен. Я по-другому и не вижу свой бизнес, потому что это как мое детище, я его вырастил, я с ним развиваюсь и хочу развиваться дальше.  Я думаю, надеюсь и верю, что все будет хорошо. Тем более что Казахстан на сегодняшний день дает, наверное, такую прямо уникальную возможность строить и развивать бизнес, которой нет в Европе и Германии. И эту возможность надо использовать. Я, кстати, об этом говорю постоянно своим немецким коллегам.