Авторы статей – Максут Бахтыбаев и Нурлан Даулетов, в общем-то, правильно поставили диагноз ситуации на селе. Но не совсем справедливо их отношение к кооперации на селе, поэтому позволю себе немного рассказать о причинах разработки новой Госпрограммы, главным отличием которой от всех предыдущих программ является именно кооперация.

Для начала экскурс в недавнюю историю села. В развитии нашего сельского хозяйства и АПК, в целом, за последние 25 лет можно выделить четыре этапа:

1 этап: 1992-1995 годы – появление первых негосударственных хозяйствующих субъектов при сохранении, в основном, совхозно-колхозных форм. Этот этап характеризуется жестким контролем государства за ценами на продовольствие, основной продукцией АПК, при диких темпах роста цен на промышленные товары и услуги.

Чтобы не быть голословным, сошлюсь на официальную статистику. В 2003 году вышел Статсборник “Казахстан за 10 лет: 1992-2002 годы”. В нем приводились такие данные: за 10 лет цены на овощи и фрукты выросли в 4,5 тыс. раз (в абсолютном выражении – брались цены на конец 1991 года и бралась в расчёт вся инфляция до конца 2001 года), на хлеб – в 30 тыс. раз, мясо и молоко – в 60 тыс. раз, на металлы – в 200-400 тыс. раз, на продукцию машиностроения – в 650-750 тыс. раз, на коммунальные услуги (не падайте, покрепче держитесь за то, на чем сидите) – в 1,6-1,7 млн раз!!! При таких диспропорциях цен совхозы и колхозы были обречены. Конечно, государство было вынуждено пойти на это. Отпустить цены на продовольствие в свободное плавание в то время означало ещё больше усугубить положение всего населения страны.

2 этап: 1996-1998 годы – период массовой приватизации совхозов и колхозов. Были предложения сохранить колхозы – дескать, они же кооперативы, они же частные. Но так было на бумаге, а по сути колхозы – это те же совхозы. Было, в основном, два варианта приватизации. Поскольку я тогда жил в Жезказганской области, присоединённой в мае 1997 года к Карагандинской области, эти два варианта я условно называю по названиям этих областей. “Жезказганский” вариант – всеобщая фермеризация.

Допустим, овцеводческий совхоз, в нем работают 200 человек. На балансе 60 тыс. овец. Поступали просто: 60 тыс. овец делили на 200 человек, получалось по 300 овец на 1 работающего. Конечно, в расчёт принимались стаж работы, прочие моменты, поэтому не было арифметического деления – у кого-то получалось больше, у кого-то меньше.

Как распорядились сельчане свалившимся вдруг на голову богатством? Кто-то менял овец на муку, сахар, макароны, конечно же и на водку, как без этого. Более продвинутые купили квартиры в городе, машины. И только 3-4% сельчан стали по настоящему заниматься фермерством. У некоторых из них сегодня по 6-7 тыс. овец. Кстати, показатель 3-4% соответствует выводам социологов и психологов о том, что только у 3-4% людей есть предпринимательская жилка.

Второй, “Карагандинский” вариант приватизации. До 1997-98 годов там держались совхозы, потом их пытались акционировать, реорганизовать в кооперативы. Где-то это удавалось, но чаще всего директора совхозов к этому времени успели довести до “ручки”, навешать на хозяйства многомиллионные долги в надежде потом приватизировать по дешевке и единственный для таких хозяйств был путь – пойти по “Жезказганскому” варианту, то есть раздробить на мелкие фермерские хозяйства.

Вот эти два варианта и прослеживаются в сельском хозяйстве страны – где-то сохранились хозяйства в форме АО, ТОО, ПК. В основном на севере, в зерновых регионах. Но больше всего хозяйств были просто раздроблены на фермерские хозяйства. Кстати, за второй путь больше всего ратовали академики от аграрной экономической науки, которые сегодня больше всех призывают к укрупнению КХ.

Результат такой приватизации наиболее выпукло сказался в 1998 году – это год самой нижней точки падения сельского хозяйства страны;

3 этап: 1999-2012 годы – годы стабилизации и роста сельского хозяйства. В эти годы были реализованы две Государственные и несколько отраслевых программ развития АПК. И пусть некоторые говорят, что развития на селе не было, все остаётся в плохом состоянии. Оставим это на их совести. Но не замечать очевидного роста нельзя.

Не будем даже оперировать статданными, достаточно поговорить со специалистами, работающими в хозяйствах. Приведу только суммы бюджетных средств, выделяемых отрасли: если в 1999 году весь бюджет МСХ составлял 4 (четыре) млрд тенге, то в 2003 году, первом году трехлетия возрождения ауыла, он составил 40 млрд тенге, а в 2013 году почти 400 млрд тенге! Но надо отметить, что усилия государства были направлены на поддержку существующих хозяйств, не затрагивая структуры сельского хозяйства в целом;

4 этап: 2013-2016 годы – первая попытка структурного преобразования отрасли. При этом упор был сделан на поддержку крупных хозяйств. Даже Программа называлась “Агробизнес”. Она была ориентирована только на крупных. Согласитесь, трудно назвать фермера, лично с вилами в руках ухаживающего за своими 50 коровами, бизнесменом.

Однако, чуть ли не с первых дней реализации эта Программа вызвала неоднозначное отношение среди сельчан. Получателями господдержки стали единицы. Все Правила субсидирования и кредитования, все их механизмы были направлены на крупных. Для них были созданы тепличные условия. Субсидировалось для крупных все. И строительство животноводческих помещений, и приобретение импортных животных, и ставка вознаграждения по кредитам и лизингу. И даже реализация мяса и молока субсидировалась по разным ставкам. Для крупных – поболее, для мелких – по менее.

Например, молоко субсидировалось для крупных 25 тенге за 1 кг, для средних – 15, для мелких – 10 тенге. Мясо для откормочных площадок с поголовьем по паспорту проекта более 3000 голов – 300 тенге за 1 кг, средние – 200 тенге, более меньшие – 100 тенге. Я не зря сделал оговорку – по паспорту проекта.

Действительно, по паспорту проекта откормочной площадки могло быть более 3000 голов, а фактически содержалось на этой площадке, построенной при полной господдержке 2 года назад, всего 500 голов скота, привезённых самолётами из-за границы опять же при помощи государства, но субсидии шли ему из расчёта 300 тенге/кг. А рядом мог быть Фермер, который начал в 1990-ых годах с 15 коров, а сегодня своим трудом, потом дошёл до тех же 500 коров, но субсидии он получал 100 тенге/кг.

Приведу более подробный расчёт по такой новой построенной откормочной площадке. Его строительство стоит 3,2 млрд тенге. Сходу получают инвестсубсидии 25%, а это 800 млн тенге. За каждую голову импортного скота субсидии 184 тыс. тенге, на 3000 голов это ещё 552 млн тенге субсидии. За каждый кг сданного мяса 300 тенге. При сдаточном весе 1 головы 400 кг получается 120 тыс. тенге, на 3000 голов это 360 млн тенге субсидий в год. На 7 лет реализации проекта это 360х7=2,52 млрд тенге госсубсидий. А теперь посчитаем весь объём субсидий – 800+552+2520=3 млрд 872 млн тенге.

Сравните сами: цена строительства 3,2 млрд тенге, а субсидий 3,872 млрд тенге! Хороший бизнес, не правда ли? Во время разработки проекта новой Госпрограммы меня поразили слова одного защитника такого бизнеса: “Вы что делаете с субсидиями? У нас весь бизнес-план проекта был рассчитан на субсидии!”. Это что за бизнес такой только на субсидиях, пронеслось у меня в голове!

Таких весьма интересных и однобоких механизмов господдержки по Программе “Агробизнес-2020” можно найти немало. При этом многие тысячи мелких и средних крестьянских хозяйств остались даже без той мизерной помощи, которую они раньше получали. Ко мне обращались фермеры, которые в течение последних 2-3 лет не могли получить инвестсубсидии за приобретённый трактор “Беларусь” стоимостью 4 млн тенге, а значит субсидии всего в 1 млн тенге.

Конечно, все это объяснялось благими желаниями авторов Программы – поддерживать будем крупных и не только обеспечим свои потребности, но и завалим соседей нашей продукцией. Однако, не получилось. Авторы той программы, я думаю, держали в голове европейские стандарты и забыли о специфике Казахстана – высокая доля сельского населения, низкая плотность в целом населения в стране, невысокая в среднем численность жителей в одном селе – 600-800 человек. И в этих условиях поддерживать только 4 агрохолдинга или 19 откормочных площадок – это было, мягко говоря, несправедливо.

Толеутай Рахимбеков, советник министра сельского хозяйства

Источник: портал Матрица.kz